А. Кот. как всегда великолепен. Сделал мой день!
Вариации народного анекдота
Маяковский идёт из кабака с двумя шлюхами.
Перед ними в луже лежит пьяный.
– Володя, а правда, что Вы про всё-всё-всё
можете сходу стихи сочинить?
Подвыпивший Маяковский встаёт в позу:
– На нашем
жизненном
пути
лежит
безжизненное
тело...
Пьяный приподнимается на локте
и невнятно произносит:
– А вам-то, бля, какое дело?
Могли бы просто обойти...
Маяковский, снисходительно:
– Пойдёмте девушки, это Есенин.
Вариант о Есенине (из другого лагеря)
сводится к тому же, Есенин заводит:
– Лежит безжизненное тело
На нашем жизненном пути...
Из лужи:
– Твоё,
болван,
какое дело?
Ебаться шёл –
так и иди!..
Есенин, смущённо:
– Пойдёмте, девушки, это Маяковский...
(Иногда фигурируют
вместо Есенина и Маяковского
Пушкин и Лермонтов,
что неграмотно.)
................................................................
Ниже свои варианты,
исполненные любви...
1. Идёт Ахматова с поклонником.
– Анна Андреевна, а правда,
что Вы про всё можете?
– Могу.
На нашем праведном пути
Лежит разрушенное тело...
Пьяный из лужи, еле слышно:
– Когда бы ты не залетела,
Я б мог в Бразилию уйти...
Ахматова, с достоинством:
– Пойдёмте, проводим его, это Гумилёв.
2. Мандельштам, та же ситуация:
– На нашем неземном пути
Легло поруганное тело...
Из лужи, весело и распахнув
белоснежную рубашку:
– Твоя кудрявость поредела!
Поди, с груди пересади!
Мандельштам, полуобморочно:
– Пойдёмте отсюда, это Пушкин.
3. Бунин идёт с женщиной:
– На нашем страждущем пути
Немеет в мёрзлой луже тело...
В ответ насмешливое
(ибо намеренно напилась):
– Я к вам настолько охладела,
Что вы разучитесь идти.
Бунин, с трудом сдерживая ярость, кратко:
– Пойдём. Это Цветаева.
4. Цветаева с другом:
– На нашем жизненном пути
Лежит отравленное тело...
Из лужи, в беспамятстве:
– Тебе вчерашняя пиздела,
А на несчастных не пизди.
Молчи, уста сомкнувши так,
Чтоб не разжал их ни Маяк,
Ни Сашка Пушкин дерзновенный,
Молчи в природе всей вселенной,
Как Одиссей среди Итак...
Цветаева, рассеянно:
– Отвлечёмся. То провидит Тютчев.
5. Хармс со стайкой девушек:
– Ах, изумите нас!..
– Сейчас-сейчас...
Лежит пьянчуга как пичуга,
а позади у нас лачуга.
оттуда мы идём с обеда
и впрочем хуй с ним
пусть лежит...
Из лужи:
– Пичуга мне принадлежит:
Отдай, не то придётся туго.
А эти пёзды пусть идут,
А поднимать мяня не надо.
Хармс: – Идёмте, сударыни, ебаться,
это Хлебников, и примета хорошая.
6. Брюсов, стайка шлюх:
– На символическом пути
Лежит бесчувственное тело...
– Тебе-то, блядь, какое дело?
Не подходи!.. Не подходи!..
Брюсов, оробевши:
– Пойдёмте, дамы, это Пушкин.
7. Есенин, стайка:
– На нашем горестном пути
Лежит напившееся тело...
Из лужи, весело:
– Одна из них тебя нагрела,
И ты ей больше не плати,
А кто из них, ту сам найди.
Есенин, шмыгнувши носом, обиженно:
– Пойдём, шалавы блядские,
это Высоцкий валяется.
8. Пушкин идёт с богемными подружками:
– На вашем жизненном пути
Встаёт таинственное тело...
Пьяный, поднимаясь из лужи:
– Одна из них меня хотела,
потом подумала, зачем
терять пространство, честь и время,
колено, вымя, род и племя,
зачем етись по пять минут,
коль скоро Пушкин бродит тут?..
Ему ебаться не пристало
иначе как с десятерьмя,
а я смущаюсь и с двумя,
к тому же, тянут покрывало
и даже кончить не дают,
поскольку думают, что плут.
Плутая в Бостоне намедни,
я думал: этакие бредни
на чердаке или в передней,
в гостиной, в ванной, в чём и грусть,
я думаю; когда ж ебусь,
я тоже думаю. Но дева,
бишь, Афродита или Ева,
необязательна притом;
затем округлым животом,
подобным транспортиру, только
в объёме... нет, ничуть, нисколько,
виновен только аппетит, –
ах, нешто Пушкина родит?..
Пушкин, лукаво:
– Ну, вы знаете, кто это,
пойдём-ка лучше поебёмся.
9. Бродский, с двумя мулатками:
– На нашем роковом пути
Лежит запойнейшее тело...
Из лужи, неспешно и торжественно:
– Она лежала и смотрела,
И нож торчал в её груди...
Бродский, девочкам: – Фи, это пьяный Блок.
Пойдёмте куда-нибудь напьёмся.
Неприятная встреча, право же.
Из лужи, высокомерно-ласково:
– Сам ты безвкусный кайфолов.
Иди еби своих коров.
10. Борис Рыжий, со школьной
подругой и её подругой,
которой очень тяготится. Они:
– Ну Боря, ну пожалуйста,
ну сочини вон про того,
который в луже спит.
Ну ты ж поэт. Ну пожалуйста.
Рыжий, сцепив зубы:
– Лежит полуживой от пьянства
мне незнакомый человек;
садистки, с кем мотаю век
я, сын греха, островитянства,
аж неохота продолжать,
ведь в луже сам я мог лежать...
Из лужи, совершенно пьяно:
– С кем ходишь, мальчик? эти бляди
Убили Сашку ебли ради,
А ты на них свой тратишь пыл,
Своё ты отчество забыл!..
Подай мне руку для привета
И шрам подай мне для букета.
С икон мне шепчет детвора,
Что я не пил ещё с утра.
Подай, налей или иди
И впредь с монашками блуди
И не крути таких романов.
Мне имя Леонид Губанов,
Так проституткам передай,
Теперь ступай и не страдай:
Твоё отечество, быть может,
Тебя стреножит и изгложет,
А я уж буду пить в аду,
Я там Есенина найду,
Ты там Цветаеву найди...
Когда уйдёшь – не уходи!!!
Рыжий, присаживаясь
возле лужи, спутницам:
– Идите уроки готовьте,
а этот – со мной.
11. Лермонтов, та же ситуация:
Нет, не извергну без причины
Для вас о том великий том:
Вы так поэта огорчили,
Что хуй поймёте и потом.
Из лужи, Цветаева, неузнанная,
ибо необъявленная:
Горите прахом и огнём,
Слепые сливочницы! Чаю,
Убьёте: ходите при нём,
Ему – и лёжа! – отвечаю.
Что хмель, когда бы и в бреду
Его от вас, едва застала,
Я б защитила, и в аду!
(Лермонтову, иным тоном):
Вам огорчаться не пристало.
Лишь обождите: я иду.
Лермонтов, добродушно смеясь
и не зная, кого спрашивает:
– А ты не рано ли устала?
Я не на ложе их веду.
12. Пушкин и стайка голых дев.
Пушкин не дожидается понуждения:
– Пред вами, шлюхи, пьяный в стельку,
Лежит мой тёзка и поэт,
Какого не было и нет,
Он мне напоминает Стеньку,
Не то и Стёпку своего.
А вы не видите его.
СашБаш, из лужи:
– Кто достал себя со дна,
Тот лежит, не ропщет,
Даже если не одна
Ножками потопчет.
Ай-люли, мой Кирджали,
Тебя бабы завели,
А меня заколдовали,
Потому что?..
(замолкает, ждёт ответа...)
Пушкин, подхватывает:
...проебали.
Хором, Пушкин читает,
а Баш напевает на ритм
«Петербургской свадьбы»,
потому порядок строк иной
и Баш поёт другие слова:
...Поэт! не дорожи
Любовию народной:
Восторженных похвал
Взойдёт патрон в висок –
Услышишь суд ханжи
И смех толпы холодной,
Но ты останься твёрд,
Спокоен и высок.
Ты царь: живи один.
Дорогой неугодной
Спеши, пока твоя
Стезя свободный ум,
Не требуя помин
За подвиг благородный,
Усовершенствуя
Плоды любимых дум.
Они в тебе, мой царь,
Поэт, огонь, острожник.
Доволен? Так пускай
Толпа гноит твой труд;
Заплёван их алтарь,
Не выплавлен треножник!..
Живи, цари и знай:
К тебе ещё придут.
--------------------
Разве нет?[FONT=Times][SIZE=7][COLOR=red]
